Барочный цикл. Книга 7. Движение - Страница 43

— Вы меня убедили, — сказал Даниель. — Надеюсь лишь, что сэр Исаак этого не услышит и не зачислит меня в соперники.

— Если слухи о здоровье сэра Исаака правдивы, — отвечала Элиза, — то вскоре Монетный двор возглавит кто-то другой. Впрочем, это к делу не относится. Предположим, вы создали логическую машину и она заработала. В таком случае ценность — я говорю об экономической, а не эстетической, моральной или духовной ценности — вашего предприятия заключена в возможности выполнять логические и арифметические действия при помощи карт.

— Да, мадам, это всё, что мы можем предложить.

— Если кредитор изымет карты в погашение долга и расплавит, информация, записанная на них, погибнет, логическая машина лишится возможности работать и ценность, о которой мы говорили, обратится в ноль.

— Верно.

— Отсюда следует, что золото, превращённое в пробитые карты, плохой залог — его нельзя обратить в деньги, не погубив ваше предприятие.

— Полностью согласен, что это золото не может быть обеспечением ссуды.

— Более того, если я правильно понимаю, карты и машина, как только она заработает, отправятся в Санкт-Петербургскую академию наук.

— Да, таков должен быть первый этап.

— А следующие, если вы их построите, перейдут в собственность маркиза Равенскара.

— Как предполагается, да.

— А мне достанутся лишь некие новости, которые можно использовать на рынке. В такую игру я успешно играла в молодости, когда мне нечего было терять и никто от меня не зависел. Теперь я хочу получать за свои вложения нечто ощутимое. Я инвестирую головой, а не сердцем.

— И вместе с тем вы поддерживаете Даппу, а также, я слышал, щедро жертвуете на больницы для бывших солдат и бродяг.

— На благотворительность, да. Но вам поздно превращать свой институт в благотворительное учреждение.

Даниель вздохнул.

— Тогда позвольте рассказать вам о логической машине то, чего не знает даже Роджер Комсток.

— Я вся внимание, доктор.

— Она не будет работать.

— Логическая машина не сможет производить логические действия?

— Да нет, разумеется, сможет. Производить логические действия с помощью машины совсем не сложно. Лейбниц продолжил то, что начал Паскаль, а я в Бостоне пятнадцать лет развивал сделанное Лейбницем. Теперь я передал свои разработки толковым малым, и те за пятнадцать недель продвинулись дальше, чем я за пятнадцать лет.

— Почему же вы говорите, что она не будет работать?

— Вернувшись два дня назад из Ганновера, я стал смотреть схемы, предложенные инженерами. Результаты великолепны. Однако я обнаружил серьёзное затруднение: нам нужна движущая сила.

— Ах да, вы говорили об этом в Ганновере.

— Тогда я уже подозревал то, в чем теперь твёрдо уверен: логической машине будет нужен источник движущей силы. Сгодится мельничное колесо на большой реке, но куда лучше была бы…

— Машина для подъёма воды посредством огня!

— Если вы инвестируете в эту машину, мадам, что будет весьма своевременно, то без труда получите контрольный пакет — нечто вполне ощутимое. Свежий ветер финансовых вложений поможет мистеру Ньюкомену сняться с мели, на которую он недавно сел, и выйти в открытое море. Тем временем здесь, в Лондоне, проект по созданию логической машины заглохнет из-за дороговизны силы. Это произойдёт скоро — меньше, чем через год. Тогда вы сможете поговорить с царём, с маркизом Равенскаром или с обоими; им придётся идти к вам, потому что другого выбора не будет.

Элиза некоторое время смотрела в окно. Они уже миновали Сефрен-хилл, и кучер пустился в объезд по Рэг-стрит, чтобы избавить себя, пассажиров и лошадей от опасностей Хокли-в-яме, где сейчас происходили те грабежи и убийства, расплата за которые должна была состояться шесть недель спустя в следующий Висельный день.

Они въехали на продолжение Рэг-стрит, называемое Коппис-роу, совершив, таким образом, полный круг. Даниель, выглянув из окна, увидел перед Клеркенуэлл-кортом карету и в следующий миг узнал её. Сердце у него ёкнуло. События принимали чересчур уж сложный оборот. Он застучал по крыше. Кучер остановился на углу.

— Я выйду здесь, — сказал Даниель. — Тут вашей чудесной карете легче будет повернуть, — и, не дожидаясь Элизиных возражений, открыл дверцу. Один из лакеев спрыгнул с запяток, чтобы помочь ему выйти.

— Вы представили дело в совершенно ином свете, — проговорила Элиза, чопорной улыбкой обозначив начало прощания. — Теперь я готова рассмотреть предложение. Однако я не могу ничего решить, пока не побеседую с джентльменом, который основал компанию.

— Его зовут граф Лоствителский. — Даниель повысил голос, потому что стоял на улице и говорил с Элизой через окно кареты. — Он некоторое время не посещал заседания палаты лордов. Болезнь младшего сына вынудила его уехать в поместье, а кончина бедного мальчика задержала ещё надолго. Полагаю, его возвращению помешали и некоторые трудности с машиной мистера

Ньюкомена. Однако сейчас весть о вчерашних событиях в парламенте летит в Корнуолл. Лоствителу придётся ехать в Лондон. Я попрошу его посетить вашу светлость в Лестер-хауз.

— Тридцать семь минут назад, — сказал рослый часовщик по прозвищу Сатурн, — у наших дверей появился чудной старый тори и принялся требовать доктора Уотерхауза.

Он кивнул на карету, которую Даниель узнал издали.

— Мистер Тредер ещё здесь? — спросил Даниель.

— Я напоил его чаем, затем провёл по двору — не показывая ничего стоящего. Теперь он пьёт бренди через три двери отсюда, в лавке, которую вчера закончили штукатурить.